Бабах! У него над головой рванула петарда. Мороз разогнулся, подпрыгнул и ловко пустил из окна свою последнюю ракету. Яркая зелёная молния прочертила воздух и хищно впилась точно в живот ближайшему Клаусу. Бешено плеснули ослепительные искры, разбросав во все стороны красные клочки новогодней шубы. Два ближайших Санты рухнули в снег: один — чуть раньше, бросив хлопушку и прикрыв голову руками, другой — чуть позже, пробитый осколками и крошками горящего магния. В цепи противников, окружающих дом, образовалась брешь. И Мороз не замедлил этим воспользоваться. Мощным прыжком он бросил себя в окно вслед за ракетой. Ближайшие враги даже не успели ничего предпринять, а Мороз уже приземлился на снег, перекатился через голову, и, подхватив оброненную Клаусом хлопушку, исчез среди сугробов и груд битого кирпича.

Вслед ему раздалось несколько запоздалых выстрелов, но Мороз уже завернул за угол, в два прыжка достиг подворотни и оказался во дворе разбомбленной игрушечной фабрики. Он хорошо знал свой город, ибо родился здесь, вырос, ходил в школу, отсюда уходил в армию и сюда же потом вернулся работать. Он был один, но не испытывал страха, только гнев и боль от того, что мерзкие вражьи полчища смеют топтать чистый снег Родины.

У входа в цех вяло топтался одинокий Санта-часовой. Ещё два или три оккупанта бродили где-то в пустом цеху. Отчётливо слышался хруст битого стекла и чужие лающие ругательства. Врагам было от чего разозлиться: захватив город и фабрику, они не нашли здесь ни одного станка, ни одного инструмента — ничего из того чем надеялись поживиться. Стойкие защитники города сдерживали врага до тех пор, пока всё, представлявшее хоть какую-то ценность, грузилось в вагоны и вывозилось за Урал. Санта Клаусам не досталось добычи, и они вымещали свою буржуйскую злобу на мирном населении.

Заметив Мороза, часовой хрипло закричал и сорвал с плеча хлопушку, но меткая очередь сразила его на месте. Мороз метнулся к стене, и как только Клаусы, бродившие по цеху, показались в дверях, встретил их огнём. Один Клаус был убит, второй — тяжело ранен. Обильно орошая снег кровью, и хрипло скуля, он пополз прочь, волоча за собой дымящиеся петли кишок, выпадающие из развороченного живота. Третий успел отпрянуть назад и теперь, беспорядочно отстреливаясь, отступал вглубь помещения, громко крича: «Achtung! Alarm!! Partizanen!!!» Мороз выждал, пока у врага опустеет магазин, перемахнул через подоконник, полоснув навскидку по метнувшейся за колонну фигуре. Видимо не попал — из-за колонны вылетела и покатилась, дребезжа, к нему ручная осколочная петарда. За округлую форму и чешуйчатый корпус её по обе стороны фронта называли «шишкой». Мороз лишь секунду смотрел, как приближается смерть, а затем мощным пинком отправил её обратно. За колонной мощно рвануло, и в стороны полетели красные рукавицы, колпак, и пижонские сапоги на высоком каблуке.

Не теряя времени, Мороз выбежал во двор, ударом приклада оборвал страдания раненого, и быстро обыскал подсумки убитых. Рассовав по карманам запасные заряды к хлопушкам и полдюжины петард, он покинул двор фабрики и, двигаясь от укрытия к укрытию, поспешил к восточной окраине города.

Над заснеженными развалинами занимался январский рассвет. По рыхлому снегу, усыпанному конфетти, двигались десятки одинаковых фигурок в красных шубах и красных колпаках. Крепко сжимая в руках боевые хлопушки, они прочёсывали квартал за кварталом, выискивая немногих оставшихся защитников. На каждое движение следовал меткий выстрел, в каждый подвал или подозрительное окно тут же летела петарда. Иногда кое-где разгорались короткие яростные перестрелки — это шли в свой последний бой, погибая, но не сдаваясь последние бойцы Великого УтЮга.

Беспрестанно оглядываясь и пригибаясь, короткими перебежками Мороз двигался к окраине. Силы Клаусов, подавивших сопротивление утюжан, стягивались теперь к центру города. В тылу оставались немногочисленные группы, зачищавшие местность, и чуть более многочисленные команды по сбору трофеев.

Осторожно выглянув из-за угла старого двухэтажного дома, Мороз обнаружил одну из таких команд. Посредине большой площади, рядом с опрокинутым трамваем, борт к борту стояли несколько саней. Распряжённые олени понуро топтались на заснеженном газоне в тщетных попытках найти хоть что-нибудь съедобное. Но ягель здесь не рос. Пара Санта-Клаусов, сидя на скамеечке трамвайной остановки, грелась у разведённого там же весёлого костерка. Один курил толстую сигару, и иногда вальяжно оттопыривая палец, стряхивал пепел в огонь. Другой подкладывал туда же матрёшек, тряпичных кукол и какие-то мятые листочки. Хлопушки обоих стояли рядом, небрежно прислонённые к скамейке. Дюжина эльфов в потёртых коричневых шинелях бодро сновали туда-сюда, вынося из окрестных домов и складывая в сани меховые шубы, картины, ёлочные игрушки, видеотехнику и другие ценные военные трофеи.

На фонарном столбе, неестественно вывернув передавленную верёвкой шею, и вывалив синий распухший язык, висел, мерно раскачиваясь, пожилой дед мороз. На его, некогда белых, исподней рубахе и кальсонах темнели кровавые пятна, а на груди, полускрытая седоватой бородой, болталась фанерная табличка с косо намалёванным словом «Партизан».

Мороз сглотнул, и, покрепче перехватив хлопушку, быстро огляделся. На близлежащих улицах никого не было, только в отдалении, у тыльной стены магазина игрушек, лежало несколько припорошенных снегом тел. Мороз оценил взглядом расстояние до остановки, отметив, что только у трёх эльфов есть хлопушки, да и те заброшены за спину, и уж совсем было приготовился к броску, как площадь накрыла длинная чёрная тень.

Со свистом рассекая морозный воздух и бешено молотя воздух копытами шестёрка вороных оленей вынесла из-под облаков ярко-алые модерновые сани. Заложив крутой вираж сани пронеслись над площадью и, сделав круг и выпустив полозья, пошли на снижение. Снежный вихрь от саней качнул тело на столбе, раздул пламя костра, и разметал топливо. Один из листков взлетел, кружась, и опустился прямо за углом у ног притаившегося там Мороза. Сверху на листке крупным детским почерком было старательно выведено:

Ниже была нарисована большая зелёная ёлка украшенная разноцветными шарами, а под ней — взявшиеся за руки папа, мама и девочка с косичками.

Мороз подобрал листок, аккуратно сложил его вчетверо, и спрятал за пазуху. «Потом, девочка, потом, милая. Вот прогоним гадов, я сам тебе куклу принесу. И папу твоего на работу устроим». Он крепко сжал хлопушку. Прибывший в санях Санта Клаус явно был важной шишкой. Как только сани остановились и олени, отфыркиваясь начали рыть снег копытами, с козел соскочил маленький проворный эльф — не в шинели, а в ладном чёрном комбинезончике с серебряной эмблемой на плече в виде шестиконечной снежинки с загнутыми на манер кочерги концами. Эльф бодро распахнул дверцу и из саней неторопливо спустился высокий, статный Санта Клаус в дорогой малиновой шубе, ворот которой украшала хрустальная снежинка первой степени с дубовыми листьями и желудями.

Клаусы на остановке вытянулись во фрунт, сигара полетела в костёр, а хлопушки — в положение «на ремень». Эльфы, таскавшие коробки, замерли ледяными столбиками. В тишине по снегу проскрипели тяжёлые шаги. Прибывший — недовольно повёл бровью, и крайний из Клаусов, словно очнувшись, шагнул вперёд и выбросил левую руку в приветствии.

— Хайль Клаус! — Звонко отчеканил он.

— Хайль, — небрежно махнул рукой новоприбывший. — Докладывайте.

— Господин обершталфклаусс, вверенное мне подразделение занимается сбором и сортировкой трофейного имущества. С момента предыдущего доклада и по настоящее время загружено и отправлено тридцать пять саней. В настоящее время ещё пять готовятся к погрузке. Командир тринадцатого трофейнораспределительного взвода унтерфельдфебель…

— Достаточно! Старший, со списком трофеев ко мне, остальные — работать!

Клаус, который только что докладывал, подбежал к командиру, на ходу доставая из-за пазухи засаленную тетрадку, а второй повернулся к эльфам, тут же сорвавшимся с мест и замельтешившим туда-сюда с коробками, и громкими выкриками: «Арбайтен! Арбайтен!» — заставил их забегать ещё быстрее.

Обершталфклаусс бегло пролистал поданную ему тетрадь, и хотел уже было отдать её, но тут что-то привлекло его внимание.

— Что значит «фройляйн партизанен — один штук»? — офицер ткнул тетрадкой в бороду Клаусу и требовательно постучал пальцем по странице.

— Это… мы… господин обершталфклаусс…

— Короче, унтер!

— При обыске одного из домов нами обнаружено фройляйн в морозовской одежде. Взято в плен и содержится под охраной. — Клаус нервно потёр ладони и забегал туда-сюда глазками.

— Допросили!? — строго спросил офицер.

— Никак нет, не успели господин обершталфклаусс!

— Погрузить в мои сани! — он резко ткнул тетрадкой в живот унтеру и масляно улыбнулся. — Я лично допрошу!

Унтер, прихватив двух эльфов, мигом скрылся в доме. Через пару минут, в течение которых оберклаусс нервно вышагивал взад и вперёд вдоль своих саней, из дома вывели связанную Снегурку.

Мороз вздрогнул, и сердце его бешено забилось. Он знал эту Снегурку — еще до войны, когда они оба работали на игрушечной фабрике. И вот она — невинная белая птица, схваченная трепещет в гнусных лапах врага и надменный обершталфклаусс в малиновой шубе плотоядно щупает её похотливым взглядом.

— Грузите, — распорядился малиновый.

И эльф в чёрном комбинезоне снова распахнул дверцу саней. Его собратья в шинелях небрежно бросили связанную Снегурку на заднее сиденье.

— Продолжайте работать. По окончании доложите и перейдёте на следующий участок, — отдал последние приказы малиновый и повернулся к саням.

Его эльф уже взгромоздился на козлы и схватил поводья. Дальше медлить было нельзя. Поудобнее пристроив хлопушку, взяв в каждую ладонь по петарде, а еще пару пристроив в боковых карманах, Мороз стремительно выскочил из-за угла. Обе петарды, одна за другой, полетели к саням, где эльфы как раз прикрывали награбленное брезентом. Прежде чем его заметили, следом отправилась еще пара гостинцев. Клаус-унтер закричал и схватился за оружие, Но для захватчиков всё уже было кончено. Когда первая петарда с грохотом взорвалась, разметав эльфов в коричневые лоскуты, Мороз уже срезал очередью первым заметившего его унтера, молниеносно развернувшись (тут рванула вторая петарда), также скосил эльфа в комбинезоне и крест накрест полоснул по второму Клаусу, пытавшемуся с горсткой уцелевших эльфов укрыться за опрокинутым трамваем. Никто из них не успел добежать. Третья петарда рванула за грузовыми санями, расшвыряв тюки и коробки. Вверх взлетела, кружась, коричневая эльфийская шапка. Дико замычали раненые олени, одна четверка сорвалась с места и поскакала прочь, волоча по сугробам опрокинутые сани.

Быстро сменив магазин хлопушки, Мороз поискал глазами Клауса в малиновом. Офицер укрылся за своими санями, левой рукой держа связанную Снегурку, а правой пытаясь нащупать на поясе кобуру.

Одним прыжком Мороз взлетел на козлы, пинком отбросив труп в комбинезоне. Обершталфклаусс наконец-то достал оружие и медленно отступал, прижимая ствол к Снегуркиному виску. Стрелять было нельзя.

— Просай орущие или фройляйн умрот! — малиновый пятился к остановке.

Где-то в конце улицы залаяла чужая речь, зацокали оленьи копыта и захлопали беспорядочные выстрелы — поднялась тревога.

Медленно, как во сне Мороз опустил хлопушку на снег, прекрасно осознавая, что подписывает себе смертный приговор. Топот и крики приближались. Снегурка глядела на Мороза влажными глазами и мучительно пыталась что-то сказать, но ей мешал кляп. Обершталфклаусс гнусно ухмыльнулся и прицелился Морозу между глаз.

— Оу фидерзейн герр партизанен!

Внезапно его улыбка сменилась гримасой боли: Снегурка выдернула из ослабших пут левую ногу и с хрустом вогнала каблук Клаусу в колено. Мороз пригнулся, уходя от выстрела, и тут неожиданно рванула забытая всеми четвёртая петарда. Малиновый испугано шарахнулся в сторону, отпустив Снегурку, Мороз одним броском настиг врага и вцепился ему в глотку. Секунд пять противник хрипел, безуспешно пытаясь ослабить хватку, понемногу лицо его приобрело один цвет с мундиром. Затем глаза закатились, тело задергалось и обмякло.

— Мороз, Морозик, милый, скорее! — закричала Снегурка, — они уже близко!

Мороз вскочил, отряхнувшись, и, крикнув: «Быстро в сани!», подобрал свою хлопушку, оброненную во время схватки. К площади приближалось не менее полусотни эльфов и две дюжины Санта-Клаусов, все они орали и стреляли на бегу, что не придавало меткости, но здорово поднимало боевой дух.

Припав на колено, Мороз аккуратно прицелился. Короткой очередью он свалил бегущего впереди Клауса-офицера, а длинной — на полмагазина, заставил остальных залечь. Снегурка уже держала поводья, в беспокойстве оглядываясь. Мороз крикнул ей: «Гони!», сноровисто подобрал хлопушки убитых и на ходу запрыгнул в сани. Шестерка хорошо тренированных, сытых породистых оленей, даже не дрогнувшая во время стрельбы, рванула с места и понесла сани через площадь, к улице, ведущей на окраину. Замелькали по сторонам обезлюдевшие дома с выбитыми стеклами, сугробы, да тут и там — опрокинутые Морозовские сани с перебитыми оглоблями…

— Мороз, Мороз, я так рада! Я думала, уже все, а тут ты! — Снегурка уверенно правила санями, пока Мороз перезаряжал трофейные хлопушки трофейными же магазинами. — Сначала эти, они хотели меня… — тут она запнулась, — а потом прилетел этот гад в красном… а тут — ты!

Мороз хотел было сказать что-нибудь ободряющее, как вдруг над ними опять просвистели пули. Вдали, у площади, показались широкие сани со скорострельной хлопушкой на турели, потом — еще одни и еще…

— Мороз, эти сани, они ведь летают! Ты знаешь, как заставить их взлететь?

— Нет, милая, но ты не переживай. — Мороз пристроил хлопушку на расписной спинке саней.

— Отобьемся? — С надеждой и беспокойством в голосе спросила снегурка.

— Отобьемся, Снегурочка, конечно отобьемся! — Он клацнул затвором и выпустил первую, пристрелочную очередь. Вдали закричали, и сидевший на козлах вражеских саней эльф опрокинулся навзничь.

Глухо зарокотала вражеская хлопушка, в ответ Мороз выпустил еще одну короткую очередь, стрелок преследователей кувырком полетел в снег. Улица была достаточно узкой, чтобы среди преследователей возник затор. Пока противники пытались разъехаться, трофейные сани с морозом и Снегурочкой миновали последние кварталы окраин Великого Утюга и выехали в бескрайнее заснеженное поле.

Некоторое время беглецы молчали, оглядываясь назад и ища преследователей. Но погоня, похоже, отстала. Впервые за последние сутки Мороз смог немного перевести дух и собраться с мыслями. Он жив, он — на свободе, и с ним — любимая. Хлопушка заряжена, олени весело бегут вперед и враги отстали. Жаль, конечно, что он не умеет заставить упряжку взлететь…

Мороз нахмурился, поглаживая ствол хлопушки. Именно летающие сани Санта-Клаусов  стали причиной падения великого города Дедов Морозов — Великого Утюга. Долгое время враги и помыслить не могли о нападении на Морозов. Границы их были крепки, сани быстры, а фабрики игрушек — самыми лучшими в мире. Самыми лучшими потому, что Морозы и Снегурки сами трудились на них, вкладываю душу в каждую сделанную игрушку. В отличие от них, презренные Санты трудиться сами не желали, используя для работы подневольный мелкий народец — эльфов. И потому все сделанные на клаусовских фабриках игрушки были фальшивыми: они выглядели точь-в-точь как настоящие, но никому не приносили радости.

Разумеется, проклятые Санты никак не могли примириться с этим. И в одну трагическую ночь, внезапно, без объявления войны, коварные враги подло напали на столицу Морозов. Сотни  летающих саней сбросили на мирные кварталы море петард, выпустили тысячи ракет и выбросили в город вооруженный десант. Хитро сброшенные с вражеских саней нити серпантина, сплетенные из сверхпроводящего углеродного волокна замкнули провода линий электропередач. Город остался без света и без связи. Не имея возможности позвать на помощь, мирные Морозы и Снегурки героически сражались с превосходящими силами противника и пали все как один, на улицах и площадях родного города. Немногих уцелевших Клаусы вылавливали и жестоко с ними расправлялись. Похоже, Мороз и Снегурка, мчащиеся сейчас в трофейных санях, остались единственными выжившими утюжанами.

— Мороз, Мороз, смотри! — Снегурочка, обернувшись, показала рукой назад и вверх.

Мороз посмотрел туда, куда она показывала, и сердце его бешено заколотилось: со стороны города приближалось звено летающих саней. Это, видимо, была старая модель, с неубирающимися в полете полозьями. В отличие от больших саней, бомбивших только с горизонтального полета, эти летали медленнее, но были способны пикировать, сбрасывая петарды с неимоверной точностью. Вдобавок, они несли на себе ракеты и крупнокалиберные скорострельные хлопушки. Мороз понял, что это конец, но сдаваться без боя он не собирался.

Тройка пикировщиков приближалась. Они шли ровно, клином, как на параде. Олени перебирали в воздухе ногами, словно бежали по невидимому стеклу. Первые сани нагнали беглецов и со страшным воем начали пикировать. Выли и ревели воздушные сирены, специально прикрепленные к полозьям. Снегурка пыталась маневрировать, дергая вожжами влево и вправо, и вышколенные олени послушно бросались из стороны в сторону. Мороз вскинул хлопушку и выпустил в противника весь магазин. Это и спасло беглецов: первые два оленя, убитые или раненые, перестали перебирать в воздухе ногами и обвисли на ремнях упряжи, потянув остальных вниз. Сани нырнули гораздо сильнее, чем ожидал возница, и выпущенная именно в этот момент ракета, вместо того, чтобы поразить зигзагами несущиеся по снегу сани, взорвалась сзади них.

Фонтан снега, поднятого взрывом, осел, открывая возницам двух других пикировщиков страшную картину: ведущие сани их звена стояли торчком, вертикально воткнувшись в снег, вокруг валялись искалеченные туши оленей, а управлявший санями Санта неподвижно лежал, разбросав изломанные руки и ноги. Но и сани беглецов пострадали: взрыв опрокинул их набок, придавив Снегурку. Мороз, которого взрывом отбросило в сторону, поднялся, шатаясь, на ноги, стряхнув с лица снег, и поменял магазин не брошенной при падении хлопушки. Вторые сани заходили в пике. Синхронно прогремели две очереди: цепочка разрывов метнулась по снегу к Морозу, но миновала его, а Клаус безжизненным кулем вывалился вниз. Лишившаяся возницы упряжка сразу потеряла способность летать, олени отчаянно забились в воздухе, а потом стремительно упали. Их накрыло санями, затрещали ломаемые кости.

Третьи сани также сделали боевой заход, но неудачно, видимо, возница боялся разделить судьбу своих товарищей. Все, чего ему удалось достичь — это подстрелить оленей из упряжки беглецов. Мороз подобрал в снегу последний магазин, но едва он попытался прицелиться, как последний пикировщик заложил крутой вираж и ушел в сторону города.

Придавленная санями Снегурка застонала, когда Мороз приподнял их и поставил на полозья. Она села, потом попыталась встать, опираясь на снег, но охнула и чуть не упала — и упала бы, если бы Мороз ее не подхватил.

— Нога-а-а…

— Дай, я посмотрю. — Мороз бережно ощупал ногу. — Ни перелома, ни вывиха, только сильный ушиб. Идти сможешь?

— Попробую… — Закусив губу, Снегурочка сделала несколько шагов. — Только медленно.

Оба оглянулись на город. С той стороны, куда улетели уцелевшие сани, растянувшись по снежной целине, к беглецам приближалась густая коричневая цепь эльфов, разбавленная яркими шубами Клаусов.

Мороз подхватил поудобнее хлопушку, Снегурка оперлась на него, и они, хромая и спотыкаясь, побрели-побежали прочь, отлично понимая, что уйти уже не удастся. Сколько продолжался этот сумасшедший бег, никто из них не мог бы сказать, минуты растянулись в вечность, наполненную мучительными шагами. Но вот беглецы почувствовали, что больше не могут двигаться, и, тяжело дыша, остановились. Цепь преследователей была уже близко: слышались команды, скрип шагов по снегу и тяжелое дыхание.

— Пожалуйста, милый… — Снегурка обняла Мороза и заплакала. — Пожалуйста, не отдавай меня им! Я… я… все не решалась сказать тебе… а теперь, кажется, уже поздно, но я все равно скажу… — Она задохнулась от волнения, но потом справилась с собой и прошептала:

— Мороз, я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя… — Мороз почувствовал, что слезы наворачиваются ему на глаза. Он мечтал услышать это, но только не вот так, не в чистом поле, не за минуту до гибели.

— Я никому, слышишь, никому тебя не отдам! — Последние слова он почти выкрикнул, сжав хлопушку и повернувшись к врагу лицом.

Сорвал и бросил на снег шапку. Рванул на груди воротник шубы — воздуха! Глотнуть его напоследок полной грудью! Поднял хлопушку:

— Ну! Подходи, гады! Кто смелый?! Ну!

Но вражеская цепь замерла, заколебалась, остановилась. Хлопушки плясали в дрожащих руках эльфов, и даже Санты выглядели растерянными, глядя куда-то Морозу за спину.

Мороз обернулся — и радостный крик вырвался из его легких:

— НААА-А-А-А-Ш-И-И-ИИИИ!!!

— Наши! Наши! — Подхватила Снегурочка, и замахала рукой.

Ровными рядами, в ослепительно-белых шубах и шапках, ступая в ногу и выставив перед собой длинноствольные хлопушки с отточенными сосульками штыков, с востока приближалась к городу армия Морозов. Это были закаленные во многих боях ветераны, прозванные за долгую службу Дедами-Морозами. Впереди, опираясь на тяжелый боевой посох, пронзая противника ледяным взглядом из-под покрытых инеем бровей, шагал знаменитый, наводящий ужас на врагов, самый известный из всех генералов — великий и непобедимый Генерал Мороз!

Мороз вновь обернулся в сторону противника. Наступающей цепи больше не было! Поодиночке и группами, волоча за стволы или вовсе бросая свои хлопушки, эльфы бежали назад к городу. Санта-Клаусы пытались было их удержать — криком, пинками, прикладами, стрельбой — все было напрасно! Паника охватила вражеское войско.

Но не все в стане врага потеряли голову от страха. Когда армия морозов прошла половину расстояния до города, и Мороз со Снегуркой пристроились в одну из шеренг, над крышами Великого Утюга показались черные теин бомбардировщиков. Эти приближались быстро, с убранными полозьями, с подвешенными под днищем и на боковых пилонах ракетами и петардами. На миг Морозу показалось, что сейчас контрнаступление закончится — бесславно, под свист ракет и грохот разрывов, но не тут-то было!

Генерал Мороз поднял свой посох и что-то негромко скомандовал. Ряды морозов расступились, и вперед стремительно, со свистом и гиканьем, вынеслись десятки лихих морозовских саней. Все они одновременно развернулись, выставив в небо расписные трубы фейерверков. Миг — и грянул огненный залп. Яркие фонтаны огня выплеснулись в небо, сметая с него вражескую нечисть. Дико кричали, падая вниз, Санты, с треском разлетались в воздухе сани, полозья, рога и копыта! Через каких-то три минуты воздушные силы захватчиков перестали существовать.

Шеренги Морозов снова сомкнулись и также ровно двинулись вперед. Мороз со своей трофейной хлопушкой старался попадать в ногу с остальными. Раньше он только краем уха слышал о новом секретном оружии, ковавшемся где-то на уральских игрушечных заводах. Нет сомнений, это те самые знаменитые фейерверки «Триста полумесяцев»!

Армия, между тем, приблизилась к городу. Генерал Мороз остановил ее и вышел вперед, обернувшись к шеренгам своих бойцов.

— Братья мои! Злобный враг захватил Великий Утюг, наш великий город, нашу древнюю столицу! Дикими зверствами поганые Санты пытались сломить нашу волю к сопротивлению, но это им не удалось! Остался последний бросок, последний удар! Сейчас противник бросит против нас свои последние резервы, последние силы — элитную Клаусс-дивизию «Великая Лапландия». Эти головорезы надеются удержать захваченное, но удастся ли это им?

— Н-е-е-ет! — хором грянули Деды Морозы.

— Так пусть ваша рука не знает жалости! Смерть оккупантам!

— Сме-е-е-ерть! — прокатилось по рядам.

— Будет и на нашей площади елка! С Новым Годом!

— С Новым Годом! С Новым Годом! — подхватили морозы.

— С Новым Годом! — повторило эхо.

Воодушевленные речью полководца, морозы сомкнули свои ряды и, с громким криком «За Родину! За Новый Год!» бросились на штурм.

Санты успели кое-как подготовиться. На улицах они возвели снежные баррикады, обильно политые водой, а на важных перекрестках — снеголедяные огневые точки, известные в военных учебниках как СЛОТы. За каждым окном сидел, притаившись, стрелок с хлопушкой и дюжиной петард. Но стремительный натиск морозов смел все.

Словно снежный вихрь, врывались морозы на улицы. Их косил ураганный огонь, но морозы неуклонно продвигались вперед, сметая на своем пути любое сопротивление. Мороз бежал и стрелял вместе со всеми, подбирал оброненные бегущим противником магазины для своей трофейной хлопушки, снова бежал и стрелял, вместе со всеми кричал «С Новым Годом, Клаусы!», бросал петарды. Вражеские выстрелы счастливо миновали его. Из всего боя морозу запомнился почему-то только один эпизод.

На узкой улице приземистый СЛОТ задержал продвижение атакующих. Они рвались вперед, стреляли, кричали «За Родину!», но ничего не помогало. Из маленькой — петардой не попасть — амбразуры все била и била скорострельная станковая хлопушка. На улице громоздились горы трупов. Вот морозы в очередной раз пошли в атаку, некоторые уже почти добрались до цели, но падали на снег, подкошенные очередями, и больше не поднимались. И вот, молодой рослый Дед Мороз бросился к СЛОТу, стремительно преодолел последние метры, и с невнятным криком — не то «Смерть врагам!», не то «Проклятый гололед!» — упал грудью на амбразуру. От такой неожиданности хлопушка умолкла, и волна атакующих заполнила улицу. Мороз ворвался в СЛОТ и лично заколол прятавшихся там Санта-Клаусов.

В себя он пришел только тогда, когда бой уже стих. Огляделся. Это была та самая площадь, на которой он спас Снегурочку. Теперь здесь были свои. Площадь понемногу приводили в порядок: перевернутый трамвай и разбитые сани убрали, повешенного Деда Мороза аккуратно сняли со столба и заменили трупом обершталфклаусса, задушенного накануне Морозом. Табличку со словом «Партизан» перевернули, написав на обороте слово «Оккупант». Отовсюду сгоняли бросивших оружие эльфов. Они сами вылезали из блиндажей и подвалов, высоко поднимая руки и крича «Санта-капут! Клаус-капут!». Жизнь постепенно налаживалась.

Вот на площадь вышел и сам Генерал Мороз. Он взобрался на один из ящиков и откашлялся. Деды Морозы сгрудились вокруг, а Мороз протолкался поближе — все ждали речи вождя. Даже пленные перестали скулить и притихли.

— Братья мои! Свершилось! Великая победа одержана нами! Снова наш прекрасный город в наших руках и проклятый враг истреблен повсюду! Настало время наградить отличившихся! Адъютант?!

Немедленно возник адъютант — молодой Дедок, с пегой бороденкой, в чистенькой, без пятнышка, шубе.

— Наградной список составил?

— Так точно! Еще вчера, товарищ генерал!

— Молодец! Вот, что значит настоящий боец!

Генерал Мороз размашисто подмахнул протянутую адъютантом бумагу.

— Итак, достойные удостоены! А теперь я спрошу вас, братья, как случилось, что враг пришел на нашу землю?

Толпа загудела, задвигалась.

— Товарищ генерал, — Мороз протолкался еще ближе, — Они атаковали с воздуха! Внезапно! Вероломно! А мы не имеем летающих саней, и даже не знаем, как ими управлять!

Генерал Мороз нахмурился. Сказанное ему явно не понравилось.

— Вероломное нападение, говорите вы? А я говорю — предательство! Взять его!

И Мороза тут же схватили десятки рук.

— Где ты был, когда враги захватили город? — вопросил Генерал.

— Я был вместе со всеми… Мы отбивались как могли, а потом я остался один…

— Со всеми, говоришь? Отбивались? А почему Клаусы тебя не убили как всех, а? Ты продался им, негодяй! А где твой мешок с подарками?

— Но… он остался там, в подвале… я могу показать, где я его спрятал…

— Довольно врать! Ты продался врагу и выдал ему игрушки! Казнить предателя!

Деды тут же набросились на Мороза и деловито забили прикладами. Тело бросили под ноги пленным эльфам, и те в ужасе попятились.

— А вы, презренные санатаклаусские холуи, отрекаетесь ли вы от служения проклятым буржуям?

— Отрекаемся, отрекаемся, господин генерал! — эльфы все, как один, пали на колени. — Клянемся не служить больше им, только не убивайте нас!

В этот момент на площадь, расталкивая Дедов Морозов, в поисках любимого выбежала Снегурочка. Она все еще хромала. Секунду спустя площадь огласилась рыданиями. Снегурка пала на грудь Морозу, уже безучастному ко всему земному, и зашлась плачем.

— Гады! Звери лютые! — она грозила кулаками в сторону и без того перепуганных эльфов. — Да на кого ж ты покинул меня, родненький мой?

Генерал Мороз воздел посох над толпой и возгласил, заглушая плач безутешной Снегурочки:

— Мне стало известно, братья мои, что вражеские полчища еще не везде разгромлены! Они окружили и держат в блокаде нашу северную столицу, великий Санкт-Путинбург! Так не будем же медлить, Морозы, пойдем и снимем блокаду со славного города!

Толпа взорвалась криками, стала строиться сама собой в колонны, вновь превращаясь в грозное войско. Заблестели штыки. Армия строилась, колонны шли по улицам, выдвигаясь из города по западной дороге.

Впереди, опираясь на тяжелый боевой посох, устремив вперед ледяной взгляд из-под покрытых инеем бровей, шагал знаменитый, наводящий ужас на врагов, самый известный из всех генералов — великий и непобедимый Генерал Мороз!