Громадный межзвёздный лайнер «Гордость Земли» готовился к своему первому гиперпрыжку. Событие это, в прямом эфире (с обязательной поправкой на скорость радиоволны) транслировали сразу все новостные каналы головидения. Исключение составляли лишь меркурианские базы, у которых были обычные проблемы со связью, ввиду очередной вспышки на чересчур близком светиле.

Причина, по которой данному событию уделялось так много внимания, была проста. Это был первый рейс самого большого космического корабля в истории человечества. Злые языки не преминули сравнить «Гордость Земли» с печально известным «Титаником» и пророчили новому кораблю все возможные, а подчас и невозможные, напасти. Руководство компании Галактик Вояджез — владельца «Гордости», не стало опровергать подобные сплетни. Вместо этого оно объявило о готовящемся повышении цен на билеты, чем вызвало ажиотаж, поистине галактических масштабов. Миллионы чокнутых любителей космического экстрима готовы были перегрызть друг другу глотки за право занять хоть какое-то место на борту. Широкую известность получил случай, когда одному из этих сумасшедших некие ловкачи продали кубатуру в грузовом трюме, не имеющем систем жизнеобеспечения. В сложившейся ситуации Галактик Вояджез действительно смогла поднять цены, и даже в большей степени, нежели прогнозировалось. Что ж, аналитики компании не зря ели свои, без сомнения натуральные, продукты.

Капитан появился в рубке управления точно в назначенное время. Сдержанно улыбнувшись и слегка кивнув стоящим навытяжку вахтенным, он проследовал к своему креслу. На парящие в воздухе камеры с пёстрыми эмблемками разных каналов на боках он даже не взглянул.

Как только капитан опустился в кресло, все вернулись к своим делам, а из динамиков полилась негромкая, но зато торжественная музыка. Камеры оживились, завертелись, но остались висеть на своих местах, каковые предписывались им условиями контрактов. Тысячи других камер роились сейчас за бортом, снимая корабль снаружи.

А поснимать было что. Корабли ведь бывают разные. Посмотришь на один, и сразу понимаешь, что кроме конструкторов над ним никто не работал. Посмотришь на другой, и видишь, что над ним всласть поиздевались дизайнеры. С «Гордостью Земли» такие номера не проходили. Она являла собой исключительный образец идеальной гармонии между дизайнерскими и конструкторскими решениями. Один журналист метко назвал её «абсолютным кораблём». И сейчас режиссёры трансляций ухищрялись как могли, стараясь выдать как можно больше эффектных ракурсов. Беспилотные, а оттого очень манёвренные камеры совершали немыслимые пируэты вокруг сверкающего корпуса. На первый взгляд камеры перемещались как-то странно, косяками. Однако приглядевшись можно было обнаружить, что во главе каждого косяка летел аппарат какого-нибудь крупного канала и всё сразу становилось ясно. Крупные каналы могли позволить себе хороших режиссёров и операторов, умеющих красиво показать всё что угодно. На долю же тех, кто победнее, оставался беззастенчивый (и не всегда умелый) плагиат.

Надо сказать, что процедура гиперпрыжка была, есть и будет наиболее волнующим моментом полёта, как для пассажиров, так и для экипажа. Всё дело в том, что никто кроме узкого круга специалистов не знает, каким образом корабль совершает прыжок, как происходит пролёт сквозь иное пространство и, наконец, за счёт чего происходит возвращение в наш мир, да ещё и в желаемой точке. Разумеется вся эта неизвестность порождает некоторую нервозность, размеры которой строго индивидуальны и зависят от состояния психики каждого конкретного человека. Во время гиперпрыжка меньше всех нервничает, как ни странно, навигатор, хотя именно от него зависит благополучие этого самого прыжка. Однако, удивляться как раз не стоит, ведь именно он и есть тот самый специалист, который знает «как», «зачем» и «почему». Зато все остальные непременно волнуются, особенно когда их снимают таким количеством камер. Появление же капитана всегда ободряюще действует на экипаж. Капитан на мостике, а значит всё будет в порядке.

В случае с «Гордостью Земли» всё было именно так. В лайнер было вложено слишком много средств и боссы компании не могли позволить себе загубить отличный корабль, набрав плохой экипаж. Ведь экипаж это одна из систем корабля, не менее значимая, чем система жизнеобеспечения, энергоснабжения, навигации или любая другая. Команда подбиралась буквально «человек к человеку». Рядовые были старательны, офицеры опытны, а авторитет капитана непререкаем. Всё будет в порядке, и головизионщики получат такой материал, что каждый мальчишка, посмотрев трансляцию, непременно решит стать космонавтом.

Капитан внимательно оглядел занятых работой вахтенных. Всё было готово. Пора начинать спектакль. Он выпрямился в своём кресле, негромко кашлянул в кулак и, нажав кнопку системы оповещения, твёрдым голосом произнёс:

— Экипаж!

Где-то в недрах корабля в многочисленных рубках и отсеках, за пультами и на постах управления замерли, затаив дыхание, тысячи специалистов. Весь экипаж в этот миг словно бы слился в единое живое существо, подобное зверю, готовящемуся к прыжку или спортсмену, застывшему на старте.

— Предстартовая готовность!

Корабль словно бы вздрогнул. В глубине центральных отсеков инженеры-операторы силовых установок одновременно откинули колпачки над большими красными кнопками. Энергетик корабля, бросив взгляд на индикаторы готовности, охрипшим от волнения голосом коротко бросил в микрофон:

— Генераторы — запуск!

Кнопки синхронно погрузились в пульты и в тысячах магнитных камер вспыхнула и забилась высокотемпературная плазма. Тугие потоки энергии, светясь и пульсируя, разбегались по силовым каналам корабля, наполняя многочисленные силовые ячейки (каждая из которых могла бы питать десятки земных городов), а также огромные гипераккумуляторы, энергия из которых будет расходоваться во время прыжка. Толстые красные столбики энергетических указателей вздрогнули и уверенно поползли вверх.

— Энергозапас полный! — Уже справившись с волнением доложил энергетик.

— Прыжковые двигатели к запуску! — Команда главного гипермеханика прозвучала торжественно, словно реляция фельдмаршала-победителя.

Десять старшин гипермехаников одновременно повернули десять пусковых ключей. Словно упругая волна прокатилась по отсекам корабля. Не было слышно ни звука, и ни одна пылинка (если хоть одна была) не шелохнулась, но все почувствовали как триллионы гигаватт энергии вновь хлынули по силовым каналам, наполняя первичные каскады гиперприводов.

— Готовность двадцать процентов. До выхода на режим пятнадцать минут! — Гипермеханик посмотрел на навигатора, словно передавая ему эстафету.

Навигатор молча нажал клавишу «Предварительный рассчёт». Несколько секунд ничего не происходило, только быстро росли цифры на индикаторе с надписью: «Главный вычислитель. Температура процессора», да выкрикивал озабоченно в свой микрофон помощник навигатора:

— Первый криогенный комплекс, повысьте мощность! Второй криогенный! Запустить азотные охладители!

Затем компьютер удовлетворённо пикнул и вывел на экран: «Предварительный рассчёт окончен». Навигатор всё так же молча надавил кнопку «Переслать», и главный гипермеханик снова принялся за работу.

— Откорректировать гиперприводы по уточнённым данным!

Десятки операторов приникли к сенсорным клавиатурам. На трёхмерных экранах возникали, медленно кружась, объёмные формулы сложных траекторий.

Обычный человеческий ум не в силах представить себе путь гиперзвездолёта через искревлённое пространство. Но множество людей, разделив многомерность на тройственные фрагменты, и объединив усилия, в едином порыве сумели одолеть эту трудную до неразрешимости задачу. В момент гиперпрыжка, неуловимый для человеческого сознания, компьютеры поведут корабль по заранее рассчитанной траектории. Одна за другой, трёхмерные формулы прыжка сходились воедино на главном экране. Оставались видны только основные параметры, но хороший специалист мог с первого взгляда оценить высокий класс проделанной работы. Завершённая формула на миг замерла и грани её неистово заискрились. Главный гипермеханик нахмурив брови ещё раз внимательно оглядел её. Ни одного изъяна!

— Загрузить формулу в гиперпривод! — Скомандовал он.

Изображение формулы на главном экране растаяло и сменилось прозрачным контуром системы гиперпривода. Контур медленно наливался рубиновым светом, потом засветился свидетельствуя тем самым об окончании загрузки.

— Готовность сорок процентов! До выхода на режим десять минут!

По зеркальной поверхности внешней обшивки пробежали ровные трещины, расширились, сходясь под прямыми углами. Широкие бронированные плиты плавно разъезжались в стороны, выпуская наружу сложные переплетения ажурных антенн. Неторопливо и величественно пучки антенн разворачивались подобно диковинным цветам. Вот они развернулись. Замерли. Миг — и их окутало полупрозрачное, серебристо-фиолетовое свечение.

Фантасты прошлого зачастую представляли гипердвигатель изрядно увеличенной версией двигателя обыкновенного. Но история доказала ошибочность этого мнения. Современный гипердвигатель представляет собой совокупность генераторов поля, напоминающего своей структурой пространство того мира, в котором кораблю предстоит пребывать во время гиперпрыжка. Пространство это настолько чуждо нашей вселенной, что человек просто не в силах воспринять его своими органами чувств. Таким образом тот мир представляет для нас одно большое ничто, для путешествия через которое и нужно другое ничто, генерируемое кораблём и излучаемое антеннами гипердвигателя. Вокруг корабля создаётся своеобразный кокон не отторгаемый чужим пространством, и сохраняющий внутри себя кусочек нашей вселенной.

— Антенны гиперприводов развёрнуты в рабочее положение! — Доложили гипермеханику.

— Навигатор! Приступить к прокладке курса! — Прозвучал голос капитана.

Отныне корабль уже не пренадлежал земле. Всё, что находилось под его зеркальной обшивкой, превратилось в обособленный, полностью автономный мир, где главным являлся капитан — как говорили в старину «второй после Бога». И сейчас этот немолодой, седовласый человек своей волей стронет с места вверенный ему мир и перенесёт его, сквозь чуждое пространство к далёкой звезде.

Навигатор, с прежней невозмутимостью надавил следующую кнопку, на которой значилось «Окончательный рассчёт». В рубке снова повисла относительная тишина. Все ждали, когда составленная навигатором полётная программа обработает полученные данные.

Неуловимое напряжение, заполнившее рубку как комариный звон заполняет вечерний лес, распространялось по кораблю. В ближайших к Главной рубке отсеках старшие специалисты напряжённо следили за работой всех систем. В пассажирских отсеках хорошенькие стюардессы разносили еду и напитки. Объёмные экраны транслировали вид снаружи, чтобы каждый пассажир мог полностью насладиться зрелищем своего корабля.

— Готовность семьдесят процентов! До выхода на режим пять минут! — Как будто отозвавшись на это сообщение, на пульте навигатора замигала надпись: «Рассчёт окончен».

Теперь в компьютере корабля хранились данные, по которым следящие автоматы поведут лайнер сквозь иную вселенную к намеченной цели.

Текли минуты. Корабль беззвучно нёсся через пространство. Космос был безмятежен, вся работа происходила под бронированными плитами наружной обшивки. Вдруг камеры, продолжавшие кружить вокруг блестящего корпуса, брызнули в стороны, словно стайка мелких рыбёшек. Свечение, окружавшее антенны гипердвигателя дрогнуло и, рывком отодвинувшись от корабля, заключило его в полупрозрачный серебристо-фиолетовый шар, а прямо по курсу, отмечая точку перехода, зажглась и запульсировала новая яркая звезда.

— Внимание! Готовность полная! Гипергенераторы вышли на режим!

Капитан окинул взглядом рубку, ободряюще кивнул своим офицерам и тихо, но решительно скомандовал:

— Кораблю — старт!

Гиперполе увеличило свою мощность и потеряло прозрачность. Корабль стал похож на комету. За ним протянулся длинный светящийся шлейф из кипящего, взбаламученного чужеродным полем, пространства. Сверкающая впереди звезда начала стремительно расти, приближаясь. По информационным табло, расположенным во всех отсеках корабля, бежали цифры обратного отсчёта. Многие пассажиры и члены экипажа, глядя на эти цифры, вольно или невольно, считали вслух. И в тот самый миг, когда на табло вспыхнул ноль, рукотворная комета достигла рукотворной звезды, и обе они исчезли в поистине феерической вспышке.

Корабль прыгнул. Место, где он будет пребывать следующие двенадцать часов, могли представить себе лишь некоторые математики да физики, но только в виде формул, описывающих общие, фундаментальные законы иного бытия. А вот о частностях того мира не догадывались даже они.

Он сместился в другую точку и воспринял результат своего труда оттуда. Он не оценивал. Он любовался. Жилищем, которое Он создал, можно было только любоваться. Хотя… жить в нём тоже было можно.

Вообще, создание жилищ было Его даром, Его отличительной особенностью, Его призванием. Никто из тех, кого Он знал и никто из тех, кого знали они, не мог справиться с этой задачей лучше Него. Созданные Им жилища отличались одновременно изяществом и функциональностью. Каждое было произведением искусства.

Но вот ведь какая ирония. Создавая жилища для других, Он не имел своего собственного. Он ждал. Каждый раз, когда Он создавал очередной шедевр, где-то на краю сознания мелькали разрозненные образы. Бесконечно прекрасные сами по себе, они не вписывались ни в одно из созданных Им произведений. Однако в какой-то момент Он осознал, что все эти образы и видения самым восхитительным образом гармонируют друг с другом, постепенно складываясь в наиболее прекрасную из всех конструкций. Он ждал. Ждал, когда же, наконец, этот великолепный образ окончательно оформится в Его сознании. Он ждал. и дождался. в один знаменательный миг последний элемент головоломки встал на подобающем ему месте, завершив собою всю конструкцию, и она засияла перед Его мысленным взором, подобно Великому Источнику, из которого возникло всё сущее.

И Он незамедлительно приступил к созиданию.

С самого начала Он знал, что всё получится, но не предполагал, как трудно это будет. Как невероятно сложно будет воплотить такой, казалось бы, яркий внутренний образ. Он знал, ЧТО собирается создать, но не всегда представлял, КАК этого можно достичь. Однако ни на одно мгновение Он не сомневался в том, что Ему всё-таки удастся.

Он не делал секрета из своего труда. Каждый мог явиться и воспринять всё что пожелает, а потом передать информацию другим. в процессе созидания Его даже навестил Старейшина. Восприняв незаконченную ещё конструкцию, древний мудрец выразил радостную удовлетворённость.

И вот, наконец, долгий труд закончен. Шедевр, до того навещавший Его только в мечтах, пребывает перед Ним. и Он наконец может воспринять его во всей полноте. Как прихотливо соединяются друг с другом разные элементы конструкции! Как полно задействованы все доступные пространственные измерения! Как уместно применён Его излюбленный приём — «большее в меньшем»!

Все будут являться, воспринимать и радоваться, восхищаться. Все от мала, до велика. Это творение сделает мир лучше!

И… Ей должно понравиться. Восприняв эту красоту, Она поймёт… должна понять, что ожидание не было напрасным, что оно того стоило.

И вдруг Он ощутил изменение. Что-то произошло в окружающих пространствах. Что-то появилось неподалёку.

Он сместился в другую точку, и застыл во всех измерениях, потрясённый воспринятым. на некоторых расстояниях от жилища возник странный трёхмерный объект. Громадный во всех своих плоскостях, и жутко уродливый в своей неполномерности, он воспринимался неестественным, чужеродным образованием, втиснутым в этот мир чьей-то злой волей. Объект казался воплощением всего неправильного… и перемещался, по своей узкомерной колее, прямо к жилищу.

Осознание того, что сейчас произойдёт, пришло не сразу. Оно причиняло боль, и разум отчаянно сопротивлялся, но совершающееся было слишком предсказуемо. Это сводило с ума. в порыве безумия Он попытался преградить траекторию перемещения объекта, заслонив своё Творение собой. Но не успел. Стремительно и неотвратимо объект достиг жилища, прошёл сквозь него и, как ни в чём ни бывало, двинулся дальше.

Жилище судорожно изменилось. Потом ещё раз… и перестало быть. Несколько мгновений отдельные элементы ещё пребывали на своих местах, отчаянно пытаясь сохранить целостность, но потом перестали быть и они.

Его разум отказывался понимать происходящее. Это несправедливо! Неправильно! Невозможно, в конце концов! Как?! Почему?! Шедевр исчез! Разрушен! Уничтожен! Он смог создать, но не смог уберечь! Ни для себя, ни для других. Что же это за чудовищное явление?! Кто или что поступило так?! и тут Он вспомнил. Не так давно Старейшины поведали о существах из иной Вселенной, которые нашли способ проникать сюда. Кажется они так путешествуют. Старейшины сообщали и их самоназвание. Как же… Ах, да!

И Он, приняв основное положение для общения, со всем гневом, со всей доступной Ему ненавистью выразил:

— ЛЮДИ! НЕНАВИЖУ ВАС! НЕНАВИЖУ!