Сочинять хроники совсем несложно. Знай себе, описывай, что происходит вокруг, потомки разберутся. Вот мемуары — это посложнее. В них главное, не раскрыть истину, а скрыть её. Думаю, мне понравилось бы писать мемуары, но время ещё не пришло, Не до конца составлены списки друзей и врагов. А хроники и так сочиняют все, кому не лень. Вот и выходит, что на мою долю остался романтичный эпистолярный жанр.

Итак, господа, очередной опус на тему, какой у нас замечательный клуб и мы в нём, написан в эпистолярном жанре, то есть в форме письма.

Здравствуй!

Прочитала твою последнюю повесть. Не обижайся, мне не понравилось. С точки зрения литературы, там всё в порядке, красивые сравнения, правильно расставленные запятые. Но сюжет... Можешь смеяться сколько угодно и утверждать, что у меня мещанские взгляды, но я не люблю читать о несчастной любви. От этого веет такой беспросветной тоской, словно сидишь в одиночестве серым осенним днём и как бусины перебираешь в уме проблемы, неприятности, сложности своей неудавшейся жизни. Нет, это не для меня.

Я сочиняю совсем другие истории. Ты как-то назвал их воздушными. А знаешь, почему они получаются такими? Я пишу их для клуба, тамошняя атмоСФера просто не позволяет сочинять что-то унылое. Один наш общий знакомый эстет, знаток литературы с рафинированным вкусом, как-то признался, что приезжает в Воскресенск исключительно ради атмоСФеры, такой доброжелательной и радостной, какой он нигде больше не встречал.

Наш клуб — это особый мир. Здесь никто никогда не говорит о работе, о проблемах, заботах. Не потому, что это запрещено, как-то не к месту. Нужно же человеку хотя бы иногда, пусть ненадолго подняться над серыми буднями. Поэтому, говорят о литературе, кино и о чём-то высоком, чрезвычайно умном и непонятном, но всё это излагается так легко и с таким неподдельным интересом, что слушают все, мужчины и женщины от тринадцати и старше.

А ещё у нас полная свобода и демократия. Помнишь, как я утверждала, что истинная демократия умерла вместе с древними греками? Я врала. Приезжай к нам в клуб и увидишь демократию античных времён. Моё первое воспоминание о клубе: Лин, разрывающий на мелкие клочки проект устава и под громкие одобрительные крики раздающий их желающим. Я долго хранила этот образец демократической свободы. Поверь, булыжник от Берлинской стены ничто, по сравнению с этим символом истинной демократии. Вместе с тем на заседаниях клуба никакой анархии, всё чинно и пристойно. Есть председатель, замподис, казначей и даже фракция феминисток (угадай с трёх раз, кто её возглавляет?). Здесь есть общая собственность — наша библиотека, собранная из книг членов клуба. А ещё у нас есть рупор свободы — самиздатовские журналы, тайная гордость Великого и Ужасного БСА, и гостевая книга. Третий том уже заполнен до половины, но народ не успокаивается. Строчит друг другу записки вроде знаменитой чеховской «Проезжая мимо вашей станции у меня слетела шляпа».

Мне жаль, что ты никогда не сможешь побывать среди нас. Конечно, ты можешь зайти на сайт КЛФ «Запределье» и прочитать отчёты Казначея о заседания. Но поверь, невероятное наслаждение слушать их в исполнении автора. Ты никогда не услышишь, как Леонард рассуждает о достоинствах и недостатках литературных произведений, конечно, крупной формы. Как настоящий учёный, он не снисходит до мелочей. Или как Великий и Ужасный пытается произнести речь, восхищаясь чем-то там из области литературы или кино. Я в этот момент по обыкновению хихикаю, мешая ему сосредоточиться на великом. Ситуацию спасает Верещагин-старший, он обязательно вставит какое-нибудь тактичное замечание и БСА успокаивается, как океан после цунами. А ещё ты никогда не увидишь, как Председателль показывает свои иллюстрации, и все восхищаются. Иногда, расслабившись, он начинает читать собственные рассказы. Не знаю как другие, а я с удовольствием слушаю их по нескольку раз.

Ты можешь подумать, что, приходя на клуб, мы смеёмся, как сумашедшие. Конечно, нет. Представь себе маленький читальный зал, в котором сидит чуть больше десятка человек, к концу заседания обычно набирается около двадцати. Председатель садится перед публикой как спикер в английском парламенте и с неподражаемой английской интонацией (тонкий юмор и невозмутимость одновременно) задаёт вечный вопрос: что у нас сегодня? И почему-то всегда что-то появляется. Кто-то приносит рассказ, свой или чужой, но чаще свой, кто-то рецензию. И все слушают. Ты знаешь, я не сентиментальна, когда речь идёт о приниципиальных творческих вопросах, но в клубе я слушаю всё: от талантливых зарисовок до графоманской чуши, и, ты не поверишь, восхищаюсь. Впору задуматься о магических свойствах читального зала городской бибилиотеки. Сейчас я подумала, что если бы ты начал читать ту свою повесть о несчастной любви на заседании, она бы мне понравилась не смотря на то, что в конце герой кончает жизнь самоубийством или попадает в сумашедший дом. Я бы от души посмеялась во время чтения, а потом искренне похлопала автору. Ты не думай, никто бы не обидел тебя. Просто люди, собирающиеся в клубе, достаточно ироничны, чтобы не принимать собственные тексты за великое откровение или истину в последней инстанции. К счастью, никто среди членов клуба не считает себя великим писателем, мы пишем потому, что нам это нравиться.

Ты любишь вести философские беседы, поэстэтствовать при случае. Странно, но иногда абстарактные философские идеи становятся реальностью. С этим я столкнулась в клубе. Здесь я вижу творчество в чистом виде, насколько это возможно для человека. Творчество не ради денег, не ради вселенской славы, а ради самовыражения. Помнишь разговор Александра Великого с Диогеном, ну тем самым, который сидел в бочке, отказавшись от всех богатств мира. Бедняга Александр всегда думал о вселенской славе и вёл себя соответственно. Придя к мудрецу, глупец Александр предложил философу выполнить любую его просьбу. «Отойди царь, ты загораживаешь мне солнце», — ответил Диоген. Вот такие они, мои друзья из клуба, творцы в самом высоком смысле этого слова.

Конечно, ты мне не поверил. Представляю, твою кислую ухмылку и фразу: — Детка, сними розовые очки. Ах, мой дорогой, это ещё неизвестно, кто из нас заблуждается. Помнишь знаменитое «Критерием истины является практика». Рискни, приезжай к нам в клуб. Возможно, я права и ты останешься с нами. А возможно, ошибаюсь, и ты уйдёшь и никогда не вернёшься. Мы не обидимся. Мы просто пожелаем тебе найти такое же уютное место в этом мире, где ты будешь счастлив и спокоен хотя бы несколько часов в каждом месяце этой суматошной жизни.

Прощай. Твоя. Helga.