Колдунья жила в типичной квартире обычной многоэтажки, но гости у неё были необычными. Чаще они приходили не через дверь, а проникали сквозь стены, просачивались через щели в полу или неожиданно появлялись из воздуха.

В этот раз деликатный стук раздался в окно.

— Извините, пожалуйста, — голос был мужским и приятным, а интонации чрезвычайно интимными. — Я попал к колдунье?

— Слушаю вас, — сухо, по-деловому ответила колдунья. С незнакомцами, тем более обладающими такими голосами, она предпочитала официальный стиль беседы.

Голос не смутился и продолжал в той же интимно—шепчущей тональности.

— Зимний лес, просит вас приехать как можно скорее.

— Вы собственно кто?

— Ветер. Зовите меня Блю. А у вас очень мило, — проворковал Блю, без приглашения войдя в комнату через форточку. — Я тоже, в некотором роде, знакомый Зимнего Леса. Неужели не слышали?

Колдунья много слышала о ветре по прозвищу Блю, хотя признаваться в этом не собиралась. Они никогда не встречались, но сосны в зимнем лесу обожали сплетничать по поводу маленьких шалостей весёлого ветра.

— Может скажете, зачем я так срочно понадобилась Зимнему Лесу?

— Да ничего особенного, — замялся Блю. Не в его правилах было говорить всю правду женщине, но врать колдунье было опасно, это понимал даже такой пройдоха, как он. — Там у него пьяный меч буянит, — вздохнув, признался ветер. — Кстати, нам пора, — в голосе Блю послышались настойчивые нотки.

— Даже не знаю, — растерялась колдунья. — Я никогда не разговаривала с пьяными мечами. А вдруг он в драку полезет.

На самом деле, колдунья, как настоящая женщина, имела в виду совсем не то, о чём говорила. Она просто тянула время. Кроме того, она была гордой и независимой и не любила, когда кто-то диктовал ей условия. С другой стороны, отказать старому другу было невозможно. Колдунья была многим обязана Зимнему Лесу. Он не раз вытаскивал её из скверных передряг, по-дружески утешал после очередной неудачи в любви и никогда ни о чём не просил. А вот теперь надо же, пьяный меч.

— Хорошо, — решилась колдунья и открыла окно.

Блю нёс её к Зимнему Лесу быстро. С ним было приятно, надёжно и уютно. «Сосны были правы», — подумала колдунья. Но она была не из тех, кто падает в объятья первого встречного, да и работа ждала.

— Мы уже на месте, — нежно шепнул ветер.

Колдунья оглянулась. Они стояли на краю небольшой поляны, в центре которой торчал меч.

— Красивый, — подумала колдунья.

Солнечные лучи играли на рукоятке и голубоватом лезвии. Почему-то появилась нелепая мысль, что в такой меч можно влюбиться. «Чушь, — оборвала себя колдунья, — он же пьяный».

Меч действительно был пьян в стельку. Он рыдал и причитал так, как может рыдать пьяный, обиженный судьбой и женщинами герой.

— Где ты, свет моих очей, мечта всей моей жизни! О, как я был счастлив, когда твои нежные тонкие пальчики обнимали мою рукоять, когда ты затачивала моё лезвие, шепча при этом разные милые глупости. Но тс-с-с. Настоящий герой хранит честь своей женщины, даже если она о—о—о… Даже если она бросила его.

Далее душераздирающий монолог прерывался рыданиями, пьяными всхлипываниями, а затем всё продолжалось по-новой.

Колдунья вздохнула.

— И давно это с ним? — тихонько спросила она у Блю.

— Уже вторые сутки. Мы всё надеялись, что постонет—постонет, а как проспится, так и успокоится. Но нет.

— Так что вы от меня хотите?

— Забери его с собой, — вступил в разговор Зимний Лес. — Мне этот хулиган всё зверьё распугает.

— Ты с ума сошёл. Пьяный меч у меня дома! — колдунья была возмущена.

— Всё—равно его люди не слышат, — резонно заметил Лес.

— А я, по-твоему, не в счёт, — опять возмутилась колдунья, но уже не так уверенно, как вначале. Всё—таки она была женщиной сентиментальной, а слезливые монологи пьяного меча могли растопить сердце даже Снежной Королевы.

— Где ты, свет моих очей! Я больше никогда не коснусь твоего крутого бедра, — продолжал жалостливо завывать меч.

— Ты колдунья или нет, — пошёл в атаку Зимний Лес. — Забирай и найди ему его любовь. А Блю тебе поможет.

Это был ультиматум, и Колдунья уже гордо вскинула голову, чтобы возмутиться и заявить, что у неё нет времени искать всяких наёмниц, которые бросают собственное оружие, где ни попадя. Но меч опять заголосил про свою возлюбленную, и сердце колдуньи дрогнуло. Ведь в её жизни тоже были и любовь, и предательство, и нежность. А как же иначе, без этого настоящей колдуньей не станешь. И она согласилась.

Галантный Блю вернул колдунью в её апартаменты в типовой многоэтажке. Меч пристроили под диваном напротив кровати, чтобы в случае чего можно было оказать первую помощь бедняге. Из запоя его удалось вывести сравнительно быстро, но затем меч впал в жуткую депрессию. По ночам он тяжело вздыхал и стонал так, что сердце доброй колдуньи разрывалось от горя и печали.

— Послушай, — не выдержала она, наконец, — может тебе стоит вновь отправиться в поход. Кстати, у меня есть один знакомый варвар, правда, он предпочитает девочек, но если ему всё хорошенько объяснить, он возьмёт тебя с собой. Несколько стычек, пара убитых драконов, и забудешь свою наёмницу.

В ответ меч только тяжело вздохнул. А через несколько дней колдунья обнаружила на голубоватом стальном лезвии маленькие пятнышки ржавчины. Меч заболел от любви. И если дело так пойдёт и дальше, он просто умрёт.

К счастью вскоре появился Блю.

— Я нашёл её! — радостно смеялся Блю, кружа по комнате и устраивая небольшой, по его меркам, беспорядок. — Я нашёл эту предательницу. Она вышла замуж за героя—наёмника и превратилась в домохозяйку.

Услышав это, меч пошёл ржавыми пятнами, а колдунья в первый момент даже не нашлась, что сказать.

— Все вы такие, — продолжал Блю. — Сначала заманиваете нашего брата, разными штучками, а затем бросаете. Вот помню, у меня тоже был случай с одним облачком...

— Замолчи! — разозлилась колдунья. — Ты что, не видишь, он же ржавеет на глазах.

Меч действительно стремительно ржавел. Колдунья схватила его, и, прижав к груди, начала уговаривать, как маленького.

— Не слушай его. Этот глупый Блю перепутал всё на свете. Наверняка это не твоя наёмница, а какая-то финтифлюшка и пустышка. Твоя любовь никогда бы тебя не бросила. А даже если это она, то наверняка её заколдовали, поэтому она так поступила. Ты не волнуйся. Мы сейчас быстренько с Блю слетаем к твоей ненаглядной красавице, я расколдую её, она придёт, и вы всегда будете вместе.

Всю эту билеберду колдунья выпаливала скороговоркой, сама не понимая, что обещает, но главное меч перестал ржаветь.

— Вот и славно, — продолжала успокаивать его колдунья, — подожди нас и не волнуйся. С этими словами она вылетела из комнаты в открытое окно.

Бедняжка Блю. Он и не подозревал, до этого момента, что такое разъярённая колдунья. Пока они летели к дому наёмницы и её героя, Блю услышал много нового о мужчинах вообще и о себе в частности. И все его отговорки, что он пытался таким образом раскрыть глаза несчастному на женщин, только ещё больше злили колдунью, и давали ей дополнительный повод для обвинений. Присмиревший Блю осторожно опустил колдунью на землю возле элегантного особнячка. «Стиль ампир», — автоматически отметила колдунья. Вокруг всё было настолько приглажено и причёсано, что напоминало рекламу.

Колдунья постучала. Наёмница оказалась красивой. Меч не преувеличивал, описывая достоинства своей подруги. Но на придирчивый взгляд колдуньи выглядела виновница всех страданий странно. Во—первых, она была грустной и совсем не напоминала счастливую влюблённую. Во—вторых, её одежда, невероятно дорогая и стильная, выглядела на наёмнице нелепо, макияж был ниже всякой критики, а чудесные рыжие волосы… Колдунья мысленно застонала, увидев, на какое воронье гнездо они походили.

Наёмница явно нуждалась в ком-то, кому можно было рассказать о своих несчастьях, а одним из достоинств колдуньи было умение располагать к себе людей. Вобщем, они нашли друг друга. Через некоторое время барышни, уютно устроившись на диване, обсуждали тяжёлую женскую долю.

— Это ужасно, — жаловалась наёмница. — Когда герой поселил меня здесь, то подарил кухонный комбайн, затем появилась швейная машинка, а теперь этот монстр, — наёмница кивнула в сторону стиральной машины последней модели. Машина гордо поблёскивала белоснежным корпусом. А огромное количество различных кнопок придавали ей сходство с компьютером.

Колдунье машина монстром не казалась. Более того, она втайне всегда хотела иметь именно такое чудо техники. Наёмница тем временем продолжала жаловаться на судьбу и героя.

— Он хочет, чтобы я пекла пироги и вышивала диванные подушки, а я терпеть этого не могу. Он скоро придёт домой, а обед не готов и опять будет скандал. Герой не хочет понять, что я не люблю готовить и не знаю, как обращаться со всей этой техникой.

— Хочешь, я помогу, — предложила колдунья, у которой просто руки чесались, глядя на всю роскошь, собранную на кухне.

Через пару часов обед с обязательным тортом на десерт был готов, а умная японская швейная машина заканчивала вышивать в технике гобелена вторую диванную подушку, на которой герой сражался с драконом. Первая, с изображением дамы на фоне цветущего сада, уже красовалась на диване.

Наёмница только восхищённо ахала и охала, глядя, как колдунья ловко нажимает на разные кнопочки и поворачивает рычажки хитроумных агрегатов.

— Дорогая, я уже вернулся! — в дверях стоял Герой.

Что сказать. Это был действительно Герой, высокий, широкоплечий, могучий, с обаятельным лицом и доброй улыбкой. Сердце Колдуньи дрогнуло. В руках Герой сжимал длинную коробку.

— Это подарок для моей девочки.

— Меч, — с надеждой и восторгом выдохнула Наёмница. Герой сделал вид, что не услышал этого крика души.

— Вязальная машина. Японская, — с гордостью произнёс он. — На днях мы отправляемся в поход. Так, ничего особенного, на пару месяцев. Свяжешь к моему возвращению свитер, — жизнерадостно, но несколько наигранно продолжил он.

— В поход? А я? Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, в окружении этих чудовищ, — Наёмница ткнула пальцем в микроволновку. — Ты будешь сражаться с драконами, а я должна вышивать диванные подушки, вязать тебе свитера и составлять эти, — тут она запнулась, а потом с ненавистью произнесла, — икебаны.

— Ты женщина, и твоё место дома. Нечего тебе делать в походах, в компаниях грубых мужиков, — фраза была явно заготовлена заранее. Но тут нервы героя не выдержали, и он сорвался на крик, — не спорь со мной!

Он швырнул коробку с японской машиной на диван, и громко хлопнув дверью, ушёл. А наёмница расплакалась.

— Теперь он придёт домой поздно и пьяный. Он стал много пить, мы часто ссоримся. Я бы ушла, завербовалась бы в любой отряд, но кому нужна Наёмница без меча.

— А где же твой меч?

— Герой его выбросил.

— И ты позволили?

— Что я могла поделать. Мне казалось, я люблю Героя. А он, как любой мужчина, ревнив. Он говорил, что чувствует себя неуютно в присутствии меча, как будто меч его соперник.

— А он действительно был соперником Герою? — решила уточнить колдунья.

— Не знаю, — растерялась Наёмница. — Мы с мечом так долго вместе. Я никому не говорила, но ты поймёшь. Мы с ним даже разговаривали. А потом появился Герой. Было так приятно, когда он с лёгкостью решал все мои проблемы. И я забыла про меч. Я его предала, — разрыдалась Наёмница. — А ведь только с ним я была счастлива. Теперь меч неизвестно где, а я обречена сидеть в этой золотой клетке. — Наёмница утирала крупные слёзы, катившиеся по щекам.

— Ты действительно больше не любишь Героя, — осторожно спросила Колдунья.

— Я люблю свой меч, а Герой был ошибкой.

— Тогда я тебе помогу, — решилась Колдунья. — Меч у меня. Он очень тоскует по тебе.

— И ты молчала? Поехали скорей.

Блю превзошёл себя, промчавшись ураганом от элегантного особнячка Героя до многоэтажки Колдуньи. В квартире Наёмница вихрем пролетела к своей единственной любви. Блю и колдунья тактично остались на кухне, не желая мешать влюблённым выяснять отношения.

Через некоторое время кухонная дверь отворилась. На пороге стояла наёмница, но в каком виде. Куда-то исчезла модная, но совершенно не подхоящая Наёмнице одежда. Она была в боевых доспехах, в рыжих распущенных волосах светились серебряные звёзды, а в руках хищно поблёскивал голубоватой сталью меч, как бы говоря всем своим видом: «Эта женщина моя». Меч совершенно исцелился, на его лезвии не было ни одного пятнышка ржавчины. Вобщем, наёмница и меч выглядели так, как будто сошли с полотен Бориса Валеджио.

— Спасибо тебе, колдунья, — с чувством произнесла Наёмница. — Мы с мечом уходим. Я больше не хочу видеть Героя. Если не трудно, расскажи ему обо всём сама.

Через мгновение Наёмница и меч растворились в воздухе.

— Не стоит тебе ходить к Герою, — помолчав, решил Блю. — Я сам расскажу ему обо всём, — и ветер вылетел в форточку, оставив колдунью в одиночестве наводить порядок после визита шумных гостей.

Через несколько дней жизнь Колдуньи вошла в привычную колею. Она старалась не унывать. Сшила пару диванных подушек, придумала новый рецепт пирога, познакомилась с соседским котом, который оказался страшным вруном и аферистом. Колдунья даже сходила в гости к Зимнему Лесу и рассказала, чем закончилась история пьяного меча.

Но однажды кто-то позвонил в дверь. Это было странно, в дверь колдунье звонили редко. На пороге стоял Герой. В одной руке он сжимал огромный букет, а в другой держал коробку в яркой обёртке.

— Это вам, — Герой протянул цветы колдунье.

— Спасибо, какие красивые. Вы проходите, — растеряно залепетала Колдунья.

Пока Герой топтался в прихожей, Колдунья пристраивала огромный букет в полдюжины ваз, которые обычно пустовали. Войдя на кухню, хозяйка увидела, что Герой распаковывает коробку.

— Кухонный комбайн. Немецкий. Последняя модель, — смущённо промямлил Герой.

Но смущался он зря. В глазах Колдуньи появился хищный блеск, вроде того, какой появлялся в глазах Наёмницы перед сражением.

— Будем проводить испытания! — решительно произнесла Колдунья и достала огромную толстую книгу в потрёпанной обложке.

— Что это? — испуганно попятился в сторону двери Герой. Он ещё не забыл, что пришёл в гости к Колдунье.

— Книга кулинарных рецептов. Она в нашем роду уже несколько поколений, — гордо заявила хозяйка. — Сейчас подберём что-нибудь подходящее к этому случаю.

Услышав это, Герой счастливо вздохнул и, уютно устроившись в кресле в окружении диванных подушек, приготовился ждать результата испытаний.

А где-то, далеко от уютной квартирки колдуньи Зимний Лес поскрипывал стволами сосен и шелестел ветвями берёз. Чуткое ухо могло разобрать в этом шелесте и скрипе фразу полную философской глубины и житейской мудрости: «Каждый выбирает по себе».