Виктор Бушмин
заседание 30.08.2003
Может, нам завести летопись и летописца? Поручить кому-нибудь эту тяжкую ношу и дать ему толстую книжку с пустыми страницами. Правда, такая летопись ведётся Мариной Владимировной, на маленьких листочках, а потом переносится во вселенскую папку. И будет там надпись 30.08.2003, а дальше текст, примерно со следующим содержанием.
Август — несчастное время для РФ, счастливое для КЛФ. А всё потому, что большинство членов клуба возвращается, наконец, из своих странствий по местам не столь отдалённым (Канары, знаете ли, Канны, Италии всякие, Сочи и прочие Севастополи). На этом заседании присутствовало… около 20-25 человек. Половина клуба. Я вам скажу это много. Весь ЧЗ был забит. Арбузу некуда было упасть, съели бы ещё в полёте. Подтягивались долго, поэтому только к 15:30 удалось начать. Повестка неожиданным образом собралась сама собой по кускам. Она была на столько обширной, что Председатель не решился её огласить. Волей Председателя, по совету Казначея, первым был вызван, набивший оскомину, Бушмин.
Бушмин на правах казначея сначала строго на всех посмотрел и представился для вновь прибывших. Новоприбывшие — это гости клуба, четыре особи женского пола без профессий и одна журналистка. После коротких, но доходчивых разъяснений, кто он такой, Бушмин толкнул речь. Подло, под лопатку — Речь обиделась и ушла. Тогда Бушмин стал показывать картинки членам клуба, на которых, по его утверждению, было отчётливо видно будущее КЛФ, символизируемое ещё не утверждённой эмблемой.
Казначей коротко предупредил, что есть всего три варианта, клуб должен выбрать из них, иначе пусть сами рисуют (такие жесткие меры уже никого не удивляют, сволочизм Казначея стал притчей во языцех). На первой представленной картинке, почему-то вызвавшей смех, была изображена симпатичная курица-дрофа в отдалённом родстве с чайками. Всё бы ничего, да вот только наполовину эта птичка состоит из железяк, то есть проще говоря, она — киборг. Симпатичная такая, с клепаным носом, забавная, самобытная. Чего, конечно же, любители фантастов, сами обладающие воображенченской близорукостью, не заметили.
Следующая эмблема, ничего особенного из себя не представляла, так как являла собой смешанный философско-этический образ, отражающий дух нашего клуба, а именно — книга в развёрнутом виде, на левой странице на чёрном фоне изображён белый меч, а на правой на белом фоне чёрный робот. Этакая фантаст-манада всего лишь размышление на тему, это отнюдь не означает, что клуб обожает исключительно фентези и считает НФ, в том числе роботов, неугодными для современного фантаст-сообщества, нет, это всего лишь традиция, изображать чёрное перед белым, прошлое перед будущим. В общем, эта эмблема абсолютно тривиальна и вроде не имеет никаких выдающихся особенностей.
Последний из представленных вариантов — самый приемлемый для будущего символа клуба, изображает овал головы, нутрии которого крутятся две разного размера шестерёнки, а за головой перекрещенные мечи, которые, в принципе, должны быть ещё увиты лозой. Этот символ несомненно обладает более широким смыслом чем все предыдущие, больше похож на выражение «КЛФ «Запределье», но опять же, как я говорил, нет у членов клуба воображения и ассоциативного мышления, поэтому такой сложный философский образ им без подробного объяснения не понятен.
Как вы понимаете, клуб после непродолжительных обсуждений выбрал вариант номер два. Только Пивоварова потребовала, чтобы сверху был написан девиз. На что Бушмин предложил краткое «Fantastica non penis konina est», что в переводе означает «Фантастика — это вам не хер собачий!» Любители фантастики смутились.
После утверждения эмблемы клуба, которая одновременно с этим должна выполнять роль экслибриса, Бушмин зачитал статью об июльском заседании. Эффект, как обычно, был ошеломляющий. Все ещё раз увидели себя в кривом зеркале Витькиного отображения событий. Все упомянутые в заметке лица смеялись над собой. Кажется, приоткрылась завеса тайны того, почему никто, кроме Бушмина не пишет хроник заседаний — их просто легче побить.
Чтобы встряхнуть мозги всем собравшимся Бушмин также зачитал небольшое сочинение на тему «Генри Каттнер — русский» Видимо, мало, кто из членов клуба близко знаком с творчеством автора, так как на все расставленные в тексте ловушки-хохотушки реагировал только знаток Каттнера — Верещагин-старший. В своём сочинении Бушмин пытается кратко доказать мысль о том, что многие рассказы Каттнера очень похожи на русские народные сказки по духу, чем собственно они и интересны.
И только Председатель сказал своё властное: «А теперь Серёга Белеванцев», — как на трибуне оказался ОН, любимец публики и женщин, «великий и ужасный», как зовёт его Пивоварова. Весьма довольный собой, Б.С.А. представил на всеобщее обозрение новый номер, девятый по счёту, Старого Фантагрыза. Всем известна наша давняя любовь к журналам и театрам одного актёра, так вот этот выпуск такой. В нём размещены три статьи БСА о нём и жизни с ним и вокруг него. Больше всего публику порадовало интервью с Председателем, разыгранное по ролям с самим Председателем.
Между прочим, ПСД МИД МОБИ publishing, Бушмин презентовал новый номер приложения ко всем возможным журналам КЛФ, «Иные Миры». В этом номере опубликована повесть трёх годичной давности, пролежавшая под редакторским сукном и, наконец-то, вышедшая в свет, «Десять лиг за краем света» Алексея Новикова. Я прочитал её и не смог понять, причём тут десять лиг и за каким таким краем света. Видимо, название и повесть автор придумал отдельно (впрочем, как и приложение к ним). На заседании мы не стали зачитывать повесть из-за прессы. Журналистка региональной газеты слезно попросила дать ей время на интервьюирование членов клуба. Интервьюировать казначея и Председателя ни к чему, мы согласны и совершенно не в обиде! Отзыв на её пасквиль я ещё напишу! Пресса толково о нас ещё ни разу не писала из-за непрофессиональной подготовке своих кадров.
Знаменательно также ещё то, что казначей в этот день собрал с присутствовавших целых 320 рублей, сумма небывалая, наелись все до отвала, а остатки уволок Белеванцев.
За чаем никаких интересных споров не завелось. Лишь БСА тихо беседовал с Пивоваровой о жизни, да Бушмин срывал голос, читая кривую по исполнению и содержанию рукопись Торвальда (ака Рощин Михаил), присутствовавший при этом Ящер (ака Семён) подсказывал как правильно читать те или иные языколомные названия и имена. Просто Ящер соавтор этого недописанного грандиозного романа, названия которого, я, слава Богу, не запомнил.
Расходились молча, задумчиво…
© Бушмин В. В., 2003